Будни доярки: через тернии к… молоку

Уверена  теперь уже и на собственном опыте, что одной из самых сложных профессий в сельском хозяйстве является труд оператора машинного доения. Нескольких часов работы дояркой мне хватило для того, чтобы убедиться в это.

Сегодня часто можно услышать утверждение о том, что только современные животноводческие комплексы помогут белорусскому сельскому хозяйству поднять эффективность производства. Мысль верная. Однако само по себе современное оборудование подобных комплексов не является гарантией успеха в животноводческой отрасли. Несмотря на компьютеризацию, которая, к слову, уже пришла на фермы района, человеческий фактор по-прежнему является фундаментом успешного развития сельского хозяйства. И в животноводстве в том числе квалифицированные кадры играют особую — наиважнейшую — роль…

“Давай… оттягивай… сильнее… скользи по коже. Чуть-чуть сожми, но не резко — ра-а-а-аз!” — опытная доярка КСУП “Мозырская овощная фабрика” Анна Алексеевна Клименко с незлой иронией проводит своеобразный инструктаж с новенькой. Сегодня азам своей профессии, в которою, к слову, женщина пришла сразу после окончания школы, уважаемая доярка учит меня — человека,  далекого от сельского хозяйства, но желающего обучиться всем тонкостям “доярного” ремесла.

Анна Клименко: “В профессии всю жизнь. Привыкла уже!”

Несмотря на 20-минутные теоретические инструкции, полученные задолго до того, как началась дойка, я в полной растерянности. Еще бы: буквально пару минут назад в доильном зале было тихо и спокойно, а сейчас более 30 коров пытаются занять свои места, упрямо пряча  вымя за мощью сильных копыт. Незнакомые звуки пугают — тут же из головы улетучивается экспресс-курс для начинающей доярки. Итак, где-то должна быть баночка с антисептиком зеленого цвета. Или синего? Краем глаза замечаю, что, пока я морально подготавливаюсь к работе, женщины фермы умудряются подключить к доильному аппарату несколько животных. Сосредотачиваюсь. Конечно! Сначала зеленая жидкость… Каждый сосок нужно вымыть в этом растворе. Для опытной доярки — дело нескольких секунд. Мне этот процесс кажется задачей невыполнимой. “Моя” корова особенно бурно протестует против вмешательства в ее размеренную жизнь. Копыто то и дело уверенно защищает самое сокровенное от посягательств неопытной доярки. Либо я что-то делаю не так. Впрочем, ободряющие комментарии моих коллег придают смелости. Вроде получилось. Теперь каждый сосок нужно насухо вытереть чистой пеленкой. Неплохо, похоже, я справляюсь. Хотя как сказать… За несколько прошедших минут женщины подключили к “елочке” около десятка коров. На моем счету пока ни одной…

В доильном зале светло, просторно и чисто, но совсем непросто…

Первые струйки молока нужно сдоить в специальный контейнер, только потом к корове присоединяют доильный аппарат. Несколько раз неловко дергаю за сосок. В контейнере пусто. Снова пытаюсь — молоко прибывать не спешит. Тут-то и получаю рекомендации от опытной доярки. Кратки-ми четкими командами она пытается “вывести” меня на финишную прямую. Ни советы “оттянуть”, ни “чуть-чуть сжать”, ни “смелее” не добавляют мне оптимизма. Упрямое животное нервно машет хвостом, аккуратно отходит в сторону, возвращается на место, периодически пытаясь повернуть голову для того, чтобы, видимо, разглядеть, кто же сегодня “на новенького”. Набравшись смелости, уже более уверенно подхожу к буренке, глажу по боку: “Это свои, честное слово, свои!” И… дело пошло! Теперь к корове можно присоединить доильный аппарат. Вспоминаю из предшествующей практике теории: “…Нащупываешь соски, аккуратно направляешь их прямо в “присоски”. Легко сказать. Впрочем, с этой частью сложной работы справляюсь на удивление быстро. Завершающий этап — смазать вымя жидкостью синего цвета, которую вытирать не нужно. Наконец-то! Оглядываюсь по сторонам… В доильном зале 32 коровы — по 16 с каждой стороны. Большинство буренок уже подоили. Погонщик меняет одну “партию” животных на другую. Это сколько же “перестановок” будет? Мимоходом узнаю, что дойное стадо —  374 коровы. На смене две доярки. Итого на одну приходится 187 животных. Как-то трудно поверить, что с таким потоком  можно справиться. А если еще учесть, что дойка проходит три раза в сутки, одна из которых начинается в пять утра, и вовсе становится не по себе…

“Моя” буренка совсем не хочет “подключаться” к доильному аппарату.

Анна Алексеевна пытается успокоить меня после весьма интересных подсчетов: “Я с 18 лет в своей профессии. И сейчас, могу вам сказать, все гораздо проще, чем раньше. Вы же видите, что в доильном зале есть вода, значит, не нужно ведра таскать, повернул кран и — пожалуйста. Доильный аппарат после завершения процесса сам отстегивается. Направил на него струю воды — чисто. Пеленки стираем в стиральной машине, разве что развесить потом нужно. Молоко в руках не таскаем — все за нас техника делает. Так что слава молокопроводу! Что касается раннего утра, так для меня подъем в 4.00 — привычное дело, ничего сложного здесь не вижу. Вполне могу за пару дней научить доярному делу заинтересованного человека. Только одно условие: он сам должен хотеть. Равнодушного лентяя обучить сложно”. Женщина долго рассказывает о том, что у каждого животного индивидуальный характер: “Одна корова спокойно реагирует на ваши движения, другая может волноваться, ударить копытом, махнуть хвостом. Нужно ко всему быть готовой”.

Екатерина Михайловна Кадол, лаборант, которая присутствует на дойке, проверяя качество молока, рассказывает о профессии доярки: “Я своими глазами вижу, какой это непростой труд. Кроме всего прочего, доярка должна уметь определять у коровы некоторые заболевания. Если, например, разглядела мастит, к корове нужен особый подход. Человек с улицы такие нюансы вряд ли заметит — здесь играют большую роль опыт и знания. Бытует мнение, что те, кто в школе плохо учился, идут в доярки. Я не согласна. Сегодня оператор машинного доения должен не просто качественно выполнять физическую работу, быть чутким, с любовью относиться к животным, но и голова на плечах быть должна, ведь у нас в районе практически все фермы автоматизированы. Много различных нюансов есть в этой профессии. Думаю, каждая доярка с удовольствием вам о них расскажет”.

Лаборант Екатерина Кадол обязательно присутствует на каждой дойке.

…Пока слушать занимательные истории мне некогда — нужно завершить дойку. Буквально через полчаса работы чувствую, что руки чересчур напряжены. Пытаюсь расслабиться. Но   то ли от волнения, то ли от страха не справиться  работать быстро и без лишних эмоций у меня не получается. Обращаю внимание на коров, которые помечены красной краской. Оказывается, у этих животных был диагностирован мастит, а потому доят их в отдельную емкость. К таким буренкам нужен особый подход. Мои сегодняшние коллеги рассказывают, что коровы очень умные и чувствительные животные. На комплексе на них запрещено повышать голос, а тем более наказывать физически. Они, как и всякое живое существо, любят ласку. Убеждаюсь на собственном примере: в раздражении от того, что корова в течение добрых 5 минут ловко уворачивается от моих пальцев, легонько хлопаю ее по бедру. Повышаю голос: “Стань ровно!” В ответ — недоуменный взгляд: “Ты кто вообще?” Скажешь что-нибудь ласковое, погладишь по блестящему теплому боку — успокаивается, снисходительно разрешает до себя дотронуться. Но, даже когда кажется, что с коровой найден общий язык, что животное тебе доверяет, доярку могут ждать неприятные сюрпризы. Женщины, которые много лет работают на ферме, признаются, что и сегодня особо активные животные могут “передать привет”: синяки часто “радуют” доярок. Особенно достается тем, кто работает с первотелками. Валентина Васильевна Бобер всю свою жизнь “учит жизни”  телочек. У нее около 60 подопечных.  График достаточно сложный: 6 рабочих дней, затем 2 выходных и снова 6 рабочих. “Если корова не ударит, то это, скорее, исключение из правил. Они же еще к дойке не приучены. Моя задача их “обуздать”, а животные протестуют против подобного “насилия”, — рассказывает о своей работе женщина. Доит она не в систему, а в ведра, молоко из которых сливает в баки: двойная нагрузка. “Я уверена в том, что движение — это жизнь. Поэтому ни ранний подъем, ни физическая нагрузка, ни “протесты” животных меня не пугают. На пенсию не пойду — буду трудиться!” — работница цеха раздоя заряжает нас оптимизмом.

У Валентины Бобер самый сложный участок.

…В чистой и просторной раздевалке с удовольствием снимаю уже порядком надоевшие резиновые сапоги. Оставляю тут и все “обмундирование”: перчатки, нарукавники, халат, тяжелый, из плотной клеенки фартук. Кстати, доярки еще вовсю трудятся в доильном зале. После того, как последний доильный аппарат отключится, им еще предстоит убрать свое рабочее место…

 Юлия ПРАШКОВИЧ
Фото Александра СОЛОДКОВА