Узнав свой ВИЧ-статус, я подумала, могло ли быть по-другому
Наркопотребители – это одна из самых уязвимых к ВИЧ группа населения. Она закрыта и обособлена. И в то же время доступ к этой группе есть у некоторых общественных организаций. Нередко бывшие наркоманы, победившие свою зависимость, начинают помогать собратьям по несчастью. Так и было с героиней нашего интервью – Машей, которая узнала о своем положительном статусе 13 лет назад в одной из общественных организаций. Сейчас она работает консультантом по зависимостям и ВИЧ. Маша рассказала нам свою историю в надежде, что она может кому-то помочь.
Маша, 36 лет, бывшая наркоманка.
Уже 6 лет и девять месяцев я не принимаю никаких веществ, включая алкоголь. Живу «в чистоте». Раньше для меня не было никаких запретов в наркотиках. Первые инъекции я сделала в 18 лет, до этого в школе курила травку, глотала разные «клубные» вещества. Само собой, все началось с алкоголя. С ним мне было проще переживать взросление и первые чувства, к тому же, я поняла, что алкоголь сближает и раскрепощает. В один миг ты можешь стать душой компании и самой популярной девчонкой в школе. А что еще нужно подростку?
Когда есть потребность утверждаться, для этого все средства хороши. Я начала курить травку со старшими ребятами. Мне хотелось с ними подружиться, влиться в модную тусовку. Но алкоголь опьянял, влиял на речь, походку, да и запах спокойно мог тебя выдать. Вот «косяк» – другое дело – похихикал и забыл.
Многие думают, что такие легкие наркотики, как травка, не вызывают зависимости. Бред. Я физически ощущала потребность покурить. Кто-то с утра, чтобы проснуться, пил кофе, а я затягивалась.
Классе в 10-м я думала, что колоться и глотать экстези – это разные вещи. Сейчас я знаю: что бы ты ни принимал, зависимость есть зависимость. Многие путают это понятие и вопрос выбора, мол, если захочешь, то перестанешь. На первых порах, может и получится. Хотя это скорее исключения, подтверждающие правила.
Есть такой миф, что у наркопотребителей нет жизненных целей. У меня были планы, как у Наполеона, но был и жизненно важный приоритет – доза. Это все, что нужно. Здесь и сейчас.
Наркотики не помешали мне получить среднее специальное и высшее образование. В универе несколько человек знали, что я употребляю, даже поддерживали меня, но не спасали. Правда, в какой-то момент перестали одалживать деньги.
Я из достаточно обеспеченной семьи, внешне хорошо выглядела. Поэтому у меня не было потребности воровать, чтобы купить дозу. В первое время. А дальше все по известному сценарию: сначала свои вещи стала продавать, потом родительские.
Моя семья сразу обозначила свою позицию: ты можешь на нас рассчитывать, если действительно нужна помощь, но в остальные игры мы не играем. В какой-то момент за меня перестали отдавать долги.
После двадцати лет я начала понимать, что моя жизнь изменилась в худшую сторону. Я не могла долго работать на одном месте, постоянно находила оправдания – мне это не нравится, то раздражает. Опять новое место, но все по-старому. А на наркотики нужны были деньги. Я была уверена, что сама себя обеспечиваю, но всегда рядом был какой-нибудь сожитель, который мог проспонсировать в нужный момент. Часто потребление сопряжено с насилием и проституцией. Мне повезло: я с таким не столкнулась.
Вообще, я везучая, правда. Сколько людей умирает от передозировки, а у меня даже завязать получилось. Одна моя подруга, тоже потребитель, агитировала пользоваться услугами общественных организаций. Таких, как она, называют аутрич-работниками, равный равному.
Я приходила в «Позитивное движение» за шприцами, презервативами и средствами гигиены. Это такие «мотивашки» (мотиваторы), чтобы ты сдал тест на ВИЧ и другие инфекции.
Не скажу, что положительный результат на ВИЧ стал для меня неожиданностью, скорее наоборот. Я подумала: «разве могло быть по-другому?».
Наркопотребители вообще не интересуются своим здоровьем. Сейчас я понимаю, какую колоссальную работу проделывают общественники: водить «за ручку» по врачам тех, от кого открещивается общество, ставить на учет в поликлинике. Правда, туда доходят немногие.
С 2006 года я знаю свой статус, но терапию стала получать немного позже – у меня была низкая вирусная нагрузка. Вся прелесть общественных организаций в том, что там тебе не капают на мозг, не осуждают. Ты можешь зайти к ним попить чай, кофе, а тебе расскажут о том, что тебя интересует. В разговорах консультанты ненавязчиво рассказывали о плюсах жизни без наркотиков. Никто не требовал взять и бросить. В какой-то момент я просто начала ходить на собрания сообщества анонимных наркоманов.
Такой поддержки, какая была на этих собраниях, я никогда не ощущала. У вас общая зависимость, вы сталкиваетесь с одинаковыми проблемами. Те, кто начали «чистую» жизнь, делились опытом. Мне начало казаться, что, если я брошу инъекции, жизнь станет налаживаться. Я ложилась спать с мыслью: «Хватит, я завтра не пойду». Но зависимость всегда в паре с безумием. На следующий день я не могла уловить момент поиска новой дозы и приходила в себя уже под кайфом.
Я перестала колоться с 2008 года, но мало что изменилось. Был период, когда четыре месяца я ничего не употребляла. Но это время было адом для меня. Постоянное чувство ломки, истерики и невозможность на трезвую голову воспринимать реальность такой, какая она есть. Я сорвалась: глоток алкоголя – и все по новой.
Самое сложное в жизни без наркотиков – это научиться делать какие-то обыденные дела, занимать себя чем-то. Когда я в 2011 году перешла в «чистоту», то поняла, что не знаю элементарных житейских вещей. Оплата коммунальных услуг для меня стала настоящим открытием. А еще я начала переживать подростковые эмоции: стеснение в незнакомой компании, желание понравиться окружающим. Как будто я вернулась в тот возраст, когда начала принимать наркотики.
Отголоском прошлой жизни стал мой статус. Многие ВИЧ-положительные ищут себе партнеров с таким же статусом, потому что в какой-то мере так жить проще. Я же себе сказала, что не стану отказываться от любви из-за статуса. Перед своим любимым человеком я была честна с самого начала – рассказала правду такой, какая она есть. Скоро у нас вторая годовщина свадьбы. Мы мечтаем о детях. В Беларуси очень низкий уровень передачи ВИЧ от матери к ребенку, так что главное с умом подойти к этому вопросу.
Сейчас я живу полной жизнью: у меня есть семья, любимая работа и возможность путешествовать. Я поняла, что наслаждение можно получить и без наркотиков – главное знать, что ты чем-то можешь быть полезен.
Теперь, открывая глаза по утрам, я не думаю, где бы найти новую дозу. Сегодня я проснулась с мыслью, что рассказав свою историю, я смогу кому-то помочь.
Елена Таратушкина.
