Ежегодно в Беларуси пропадает более 10 тысяч человек.
Успокоим читателей: в это число, согласно поданным в правоохранительные органы заявлениям, входят и те, кого находят в считанные часы, и поехавшие без предупреждения родных на заработки. Но нередко поиск пропавших длится десятилетиями и продолжается сегодня. О деятельности мозырского поисково-спасательного отряда «Симуран» с нами беседует его руководитель Дмитрий Руденок.
Я иду искать
– Последние четыре года работаю электромонтером на Мозырском НПЗ, – рассказывает Дмитрий Владимирович. – До этого 18 лет трудился электромонтажником в строительной отрасли. Когда работал в 2018 году в Житковичах в одном из структурных подразделений ОАО «Полесьестрой», товарищ из моей бригады поехал на рыбалку на одно из местных озер и пропал. В соцсетях нашел ориентировку поисково-спасательного отряда «Ангел» с просьбой оказать содействие в поисках человека. Для меня стало открытием, что такие команды поисковиков-добровольцев существуют, как-то принято считать, что людей только милиция ищет.
Стал искать информацию, узнал, что у нас в Гомельской области действует аналогичный отряд под названием «Симуран», который в соцсетях регулярно обращается с просьбой оказать посильное содействие в работе отряда. Я оставил свои данные, со мной связался координатор, побеседовали… В Мозыре тогда всего одна девушка, Алина Полякова, состояла (и сегодня состоит) в рядах «Симурана», но организованного поискового движения не было. В первых поисках участвовали в составе гомельского отряда, когда приглашали – выезжали на «дизеле», маршрутках по выходным. Но в итоге появились единомышленники, и в марте 2019 года решили создать одноименную группу, только уже с привязкой к Мозырю. Разместили в соцсетях соответствующие объявления о наборе волонтеров.
Важна любая посильная помощь в поисках пропавших: репост информации в сети, распечатка и расклейка ориентировок, опрос населения, прочесывание местности, материальная помощь – транспорт для выездов. Люди откликались. В итоге сформировался костяк команды, можно сказать, что движение развивается. Многие в отряде работают семьями, со мной в поисках участвует и моя жена Олеся.
…К сожалению, коллегу до сих пор не нашли. Рыбачил на лодке, глубины там небольшие. Словно испарился: нет ни лодки, ни жилета спасательного. Не исключаю вариант, что его бесхозные вещи просто кто-то прибрал и не откликнулся на наши ориентировки. Приблизительное местонахождение вещей позволяет сузить зону поисков, что часто дает положительный результат.
– Как организуются поиски?
– Самостоятельно мы ни к каким действиям не приступаем. Чтобы начать поиски человека, в первую очередь подается заявление в органы внутренних дел, начинается проверка и при необходимости правоохранители обращаются к нам – налажено сотрудничество с РОВД. Мы по своему типовому шаблону создаем ориентировку, идет ее распространение в сети. Если человек уехал на заработки, то отрабатываем тот регион, где он может находиться: интернет позволяет широко распространять информацию.
Люди теряются не только в лесу, достаточно примеров, когда могут заблудиться в городе: как правило, страдающие старческой деменцией, болезнью Альцгеймера. Последний печальный случай в Калинковичах: женщина совершенно необъяснимым маршрутом прошла через весь город, в диаметрально противоположной стороне ее обнаружили погибшей в лесном пригороде.
Мы не откликаемся на частные обращения, потому что люди не всегда во благо могут использовать нашу помощь, втянув поисковиков в свои внутренние конфликты – скажем, найти скрывшегося должника для разбирательств, подав нам его исчезновение как неутешное горе. В нашей работе были попытки обмана, поэтому сотрудничество с милицией и работа по заявлениям граждан – обязательное условие. У нас есть анкета подачи заявления на поиск пропавшего, там есть обязательная строка для заполнения – номер телефона следователя, который ведет данное дело.
Единственное исключение, позволяющее работать параллельно с подачей заявления, – когда человек потерялся в лесу с угрозой жизни и здоровью. Чтобы не терять время, мы организовываем уже сбор экипажей, выясняем, в каком направлении шел пропавший, была ли с ним связь… У нас есть контакты следователей и оперуполномоченных, которые работают по этим вопросам, и всегда можем проверить информацию, обменяться данными, уточнить нюансы.
Человеческий фактор
– Что можно сказать о статистике поисков?
– Если брать по Мозырю со дня существования нашего отряда, то в районе Мозырь–Калинковичи–Ельск, на который мы быстрее реагируем, всего заявок было 110, найдено в живых
68 человек, погибших – 21, не найдены – 21. Из них найденных отрядом 9 живых и 4 погибших.
Если мы не находим человека, это не считается отрицательным результатом: специальные приложения записывают пути нашего следования, по окончании поисков треки складываются воедино, милиция получает данные, что определенная территория отработана и можно менять направление поисков, разрабатывать новые планы действий.
Такого понятия, как «зря здесь искали, только время потратили», у нас нет.
– Почему люди теряются?
– Есть несколько причин. Уже говорили, что могут быть различные заболевания не обязательно в пожилом возрасте. Психические отклонения бывают и в юном, и детском возрасте –
родственники не усмотрели, сам он ориентируется плохо… Горячая пора для нас – сбор грибов и ягод. Известно, что тонет не тот, кто не умеет плавать, а тот, кто умеет. Так и в лесу теряются те, кто считают, что они лес знают как свои пять пальцев, «потому что с детства сюда ходили».
Плюс не оценили правильно свое физическое состояние: жара, подскочило давление, переволновались – сбились с пути. Вообще в лесу очень легко получить физическое увечье даже здоровому человеку, потеряв способность полноценно передвигаться. Хорошо, если есть мобильная связь и родственники следят, чтобы вовремя все вернулись домой. Что касается детей, то это или семейные конфликты, или просто страсть к открытиям и путешествиям – причем произойти это может и в полной благополучной семье. Когда это происходит неоднократно, семья попадает под наблюдение соответствующих служб.
Или простая жизненная ситуация, когда просто не уследили за ребенком в потоке людей или сами отвлеклись. К счастью, у нас не было затяжных поисков пропавших детей – все нашлись в течение нескольких часов. Часто теряются дети в Гомеле, а в ночь на 11 августа искали мальчика в Лельчицком районе в лесу – шел на ферму к маме, сбился с пути, обнаружили утром сотрудники пинского центра РОСН «ЗУБР».
Бывает и криминал: осенью прошлого года в Калинковичском районе мужчина что-то не поделил с попутчиком после употребления спиртного, его тело спрятали в лесу. Мы сначала нашли вещи, на следующий день милиция обнаружила тело. Чаще всего мы не знаем, от чего погиб пропавший: наша задача найти, огородить место, дальше уже свою работу делают судмедэксперты, устанавливая причину смерти. Наша задача выполнена, остается только внести коррективы в ориентировки.
Береженого Бог бережет
– Что можете посоветовать, чтобы не потеряться?
– Сегодня множество гаджетов, которые могут указать местоположение человека. Если известно, что родственник страдает каким-то расстройством, то можно надеть ему часы на руку или сделать особый карман, куда можно положить мобильник так, чтобы его нельзя было вытащить, – многие пожилые люди в силу консерватизма по-прежнему не признают новые технологии, сохраняя верность дисковым телефонам.
Кстати, если запланировали поход в лес, то все ваши гаджеты, которые помогают ориентироваться, должны быть полностью заряжены – можно и позвонить, а если умеете пользоваться приложениями, то и проложить дорогу из леса. Если уж принципиально не дружите с современной техникой, то можно купить копеечный компас (батарея ему не нужна, места много не занимает) и вспомнить школьную программу по ориентированию на местности.
Кстати, мох на дереве растет где угодно, поэтому в качестве ориентира эта примета бесполезна. Обязательно предупредите родственников, куда пошли и на какое время. Если решили добираться домой на попутках, то, чтобы не стать жертвой криминала, позвоните родным: «Еду на машине такой-то марки с таким-то номером, встречайте!»
– Какие психологические особенности людей надо учитывать?
– У людей пожилого возраста есть свойство ностальгировать по местам, с которыми они связаны приятными воспоминаниями. Из опросов родственников узнаем, что кто-то любил на берегу реки посидеть, кто-то в роще соловья послушать. Был случай в Светлогорском районе, когда человек почти 30 лет не ходил на охоту, но в один день вдруг решил пойти на любимую поляну, где он охотился. Особенность этой истории в том, что сегодня ураганы для Беларуси не редкость, и они оставляют в лесах буреломы, которые годами не могут убрать – не подступиться с техникой. Путь на эту поляну лежал через непроходимые завалы, поэтому родные при расспросе исключили возможность того, что он окажется в тех краях, – просто сил не хватит пройти. Нас в этом убедили, но в итоге мы пожилого человека именно там и нашли. Недооценили…
Сейчас ищем гражданина Шапатьева – 30 июня утром ушел из УЗ «Калинковичская ЦРБ» и пропал. Пересмотрели все варианты, исследовали большие площади, признаюсь, отчаялись даже искать… Не исключено, что тоже пошел по одному ему известному направлению, непредсказуемому пока для нас. Потерявшиеся в лесу дети понимают, что их ищут, но боятся отозваться – вдруг накажут, что не послушался и далеко ушел. Поэтому, когда в лесу идет работа «на отклик», заблудившегося ребенка выкликают только женские голоса и ласкательными вариантами имени – нежный женский голос дети воспринимают без страха.
Дисциплина – необходима
– Что надо знать и уметь, чтобы работать у вас в отряде?
– У нас есть люди из разных социальных слоев и разных профессий. Навыки пользования компьютером для обработки треков приветствуются. Данные анализируются, чтобы понять, где и в каком месте могли быть «пузыри» – неисследованные места в силу препятствий для последующей доработки. Также необходимо распространять ориентировки на пропавших в сети по самым различным регионам Беларуси и соседних стран.
Конечно же, навыки ориентирования в природной среде и общефизическая подготовка, высокая работоспособность и выносливость, чтобы не пришлось через пару сотен метров вместо поисков заниматься уже таким волонтером.
Этот момент – состояние здоровья поисковиков – оговаривается заранее при сборе экипажа или по прибытии на место, потому что иногда мы бросаем клич о помощи, и приходят люди, которых мы видим в первый раз. Поверьте, работы хватит всем: есть еще лагерь и штаб поисков, и если мероприятие затяжное, то надо наблюдать за лагерем, приготовить горячую пищу для поисковиков. Главное – наличие желания и возможности.
– Бывают ситуации, когда новобранцы снисходительно относятся к вашим указаниям, считая, что и так все знают?
– Встречается и такое. Работа в отряде уже налажена не только на основе личного опыта, но и методики государственных структур, смежных отрядов, которые ищут людей у нас и в России. Прозвучит пафосно, но многие из этих инструкций написаны кровью. Поэтому со своим уставом в чужой монастырь не лезут: если человек приходит в наш отряд, то есть определенный свод правил, которому нужно подчиняться. Предложения и дополнения всегда готовы выслушать и принять во внимание, применить в работе – догмы в нашей деятельности отсутствуют.
Но когда нам пытаются навязать свое видение деятельности отряда, не прислушиваясь к нашим рекомендациям, то подход прост: либо вы идете с нами и выполняете наши указания, либо остаетесь развлекать местную публику по теме «А вот в мое время…». Такие «знатоки-эксперты» создают больше проблем, чем реально помогают.
– С точки зрения технического обеспечения что вам необходимо?
– Есть мой личный квадрокоптер, с его помощью мы находили людей, но было бы идеально, если бы он имел тепловизор: это намного упрощало бы поиски. Было бы замечательно иметь отдельно тепловизор. Не всегда получается с техникой: по экстренному сбору готовы выехать 10-15 человек, но нет ни одной машины, хотя деньги на заправку есть. Или есть транспорт, но нет пеших волонтеров. У нас же все поисковики работают на предприятиях и в организациях, кроме мам в декретном отпуске, и с работы на поиски они просто так не уйдут.
«А еще был случай…»
– Какие эпизоды особенно запомнились?
– Пару недель назад работали ночью в лесу в Лельчицком районе. По карте заросли должны были закончиться через 200 метров, но лес все продолжался. Он был мрачный, потому находиться в нем было морально тяжело. Вообще, Лельчицкий район сам по себе как бермудский треугольник – люди там, если пропадают, находятся редко… Много заболоченных мест, кругом канавы. В этом же районе в ноябре 2019 года был случай в деревне Тонеж: на ферме произошел пожар, в обед обнаружили, что нет сторожа. По одной из версий, человек испугался, что его обвинят в поджоге, и ушел в лес. Искали его долго. До сих пор не найден… Есть случаи, когда люди шли на реку и… пропадали – до сих пор числятся пропавшими. Там местами даже к реке нельзя подойти: кругом топи, заросшие кустарником. С коптера тоже ничего особенного не рассмотришь – нужны сенсоры для облета препятствий, тепловизор.
…Итак, пару канав в этом лесу мы преодолели, а потом увидели, что впереди болото. Классическое «близок локоть, да не укусишь» – попали в западню. Отработав по сетке несколько
квадратов, мы этот квадрат недозакрыли, потому что не могли продвигаться дальше. Есть такое правило: пострадавших, кроме потерявшегося, не должно быть больше – нельзя допустить, чтобы кто-то пострадал из поисковиков. Возвращались обратно, по пути посреди ночи разбудили осиный рой, так что ребятам досталось ощутимо, и еще шершень укусил одну девушку – пришлось везти в больницу.
С точки зрения положительного результата – это когда нашли 3-летнего мальчика в лесу в Бобруйском районе. На поиски приехало около 200 волонтеров. Нашли с помощью тепловизора в 3 часа ночи. Малыш устал и лег спать под деревом. В полевом лагере было всеобщее ликование – получилось найти быстро. Каждый поиск памятен по-своему. В Мозыре искали пропавшего по оврагам: кажется, все они уже давно известны, в детстве много по ним лазил, а сейчас сделал для себя массу открытий – не предполагал, что у нас в центре города есть такие необычные места.
– К помощи экстрасенсов приходилось обращаться?
– Нет, и в отряде у нас таких «специалистов» нет. Предлагают периодически помочь, присылая сообщения, но, на мой взгляд, если бы они что-то знали и могли помочь, то сразу указывали бы конкретное место. Да и милиции их помощь не помешала бы – раскрываемость взлетела бы до 100 %. Но ведь этого нет.
– Как специалист, как вы оцениваете известные в Беларуси случаи с пропажей детей?
– По новостной сводке «Максим Мархалюк пропал вечером 16 сентября 2017 года. Последний раз его видели возле шалаша, где играли дети. Школьник сказал, что пойдет за грибами…». Возможно, я слишком доверчивый, но в криминал я не верю. Знаете, в радиусе 10 километров от Мозыря есть непролазные территории с болотами, а здесь вообще пуща… Склоняюсь к тому, что увяз в болоте, несчастный случай, потому что если бы напали дикие звери, то были бы остатки одежды. В Мозыре при поисках пропавших детей тоже надо учитывать фактор близости реки…
В Беларуси нет срока давности по розыску: по стране ищут людей, которым исполнилось уже 100 и более лет, но из базы данных их не исключают. В Мозырском районе есть примерно 10 человек, которых ищут уже свыше 10 лет. Каждый имеет право вернуться домой и быть похороненным, чтобы у родственников была какая-то определенность.
Дмитрий КУЛИК.
