Наша землячка Мария Федоровна Антоненко, на долю которой выпали испытания неволей в годы Великой Отечественной войны, рассказала о событиях того страшного времени и о том, как сложилась ее жизнь после войны.
СМЕРТЬ ХОДИЛА ПО ПЯТАМ
Когда фрицы ворвались на белорусскую землю и начали зверства против мирного населения, Марии Федоровне было 8 лет.
– Я родилась 2 февраля 1933 года в деревне Буда-Софиевка Лельчицкого района. У родителей нас было шестеро, я четвертая. Все мы знали цену труду и старались помогать родителям по мере сил. Помню день, когда с соседскими детьми пошла в лес за черникой для вареников: к вечеру возвращались домой, а деревня уже пылала. Она была охвачена сплошным заревом, – рассказывает, утирая набежавшие слезы, собеседница. – Наш дом был крайним к лесу, и на его месте высился столб и сиротливо оглядывалась по сторонам русская печь, которую как будто раздели прилюдно. Вокруг дымились и тлели головешки. Нам ничего не оставалось, как вернуться в лес и спрятаться…
Лельчицы были оккупированы 23 сентября 1941 года. Немецко-фашистские захватчики уничтожили в городском поселке и районе 2148 человек, в том числе 685 лельчан. В урочище Загорье, что около Лельчиц, 4 сентября 1941 года было расстреляно порядка 800 евреев. Гитлеровцы сожгли районный центр и все деревни района (из 7314 дворов, которые были до войны, 7305 со всеми дворовыми постройками были сожжены и разрушены, в Лельчицах были уничтожены все 473 двора. В июле 1943-го оккупанты сожгли Буда-Софиевку и убили 25 жителей.
НАРОДНЫЕ МСТИТЕЛИ
Лельчицкий район был одним из центров партизанской борьбы на белорусской земле буквально с первых дней войны. Фрицы, испытывая народное сопротивление, зверствовали над людьми и сжигали все дотла.
– Мой отец с первых дней войны воевал на фронте, – рассказывает Мария Федоровна. – Мать с детьми вместе с односельчанами пряталась в лесу, который стал кровом и домом. Было понятно, что в деревню возвращаться нельзя, и мы двинулись в сторону деревни Буйновичи. Потом добрые люди помогли примкнуть к партизанам. Стараясь не быть мстителям обузой, мы чистили картошку и овощи для супа, стирали, поддерживали порядок в землянках, собирали сведения о нацистах в близлежащих деревнях. Но нам хотелось попробовать и чего-то более серьезного. Услышав наши просьбы, партизаны научили нас пользоваться гранатами-лимонками и даже однажды взяли на задание. Так что в детском возрасте я уже прошла первое боевое крещение. Мы были готовы к защите Родины, не думая об опасности. Когда стало известно, что фрицы собираются прочесывать окрестности с собаками, то командир не стал рисковать нашими жизнями. Объяснив ситуацию, он отправил нас в сторону Глиницы, однако по дороге мы нарвались на представителей хозяев нового порядка…
ВО ВРАЖЕСКИХ ЛАПАХ
– Полицаи не расстреляли нас, а доставили в Петриков на территорию кирпичного завода, где было собрано много людей из всех районов Гомельщины для отправки в Германию. Сортировали как взрослых, так и детей, отбирали более крепких. Слабых расстреливали и сбрасывали в реку, – вспоминает Мария Федоровна. – Потом в один из дней загрузили в машину и отвезли на станцию в Муляровку. Затем прикладами автоматов нас загнали в вагон, как скот, и закрыли засов. Поезд набирал ход, а мы проваливались в сон, который помогал забыть о реальности, жажде и голоде. Остановка была в Белостоке. Там нас раздели, постригли, прогнали через обжигающий душ, одели в полосатую униформу и разместили в двухэтажных бараках. Потом большими шприцами брали кровь. Мне стало плохо при первой процедуре, за что была жестоко избита. Не помню, сколько я пролежала на полу, приходя в сознание. После этого стали готовить к отправке в Дахау. Мы не могли знать, что нас там ждет. Запомнилось, что концлагерь был окружен обнесенным большим рвом с водой и забором, по которому шел электрический ток. Мы постоянно находились под угрозой жестокой расправы со стороны лагерной охраны, что делало условия заключения еще более ужасными. Получая минимальное количество пищи, страдали от недоедания…
Согласно историческим сведениям, после приближения линии фронта и освобождения территорий на востоке Европы с 1944 года в Дахау начали привозить заключенных из расположенных в Польше концлагерей. За годы существования концлагеря Дахау через его застенки прошли порядка 206 тысяч заключенных из 24 стран, в том числе из СССР. В Дахау в результате планомерного уничтожения заключенных, издевательств, непосильного труда и преступных медицинских опытов, согласно документам лагерного учета, погибли 32099 человек. В связи с приближением войск союзников в апреле 1945-го комендант лагеря получил приказ рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, в котором предписывалось, чтобы ни один заключенный живым не попал в руки врага, а лагерь был уничтожен. Узников стали эвакуировать. 26 апреля 1945 года почти семь тысяч человек из Дахау пешком отправили на юг к Тегернзее. Тех, кто не мог идти, расстреливали…
МЕЧТА О СВОБОДЕ
Мария Федоровна вспоминает:
– Что бы со мной ни происходило и где бы я ни находилась, самой сильной моей мечтой было возвращение на Родину. Господу было угодно, чтобы такой день наступил. Узников лагеря освободили союзники-американцы. Только мы не знали, что с этой свободой делать, куда кинуться. Вместе с российской семьей я вернулась в Белосток, где был создан центр для реабилитации узников: здесь нас лечили, кормили. Рядом со мной была девочка, мама которой оказалась родом с Ельска. Женщина готова была меня удочерить, но я хотела вернуться в свою деревню, ничего не зная о судьбе родных. Татьяна Николаевна довезла меня до Ельска, а потом я встретила там односельчан и вместе с ними отправилась домой.
ЖИЗНЬ ПОД МИРНЫМ НЕБОМ
Марию Федоровну радовало, что она осталась в живых, но дома ждало разочарование от разрухи. Семья жила в землянке, пока не вернулся с фронта отец. Потом потихоньку стали отстраиваться и в полном смысле слова выживать. Сельчане делились кто чем мог. Постепенно становилось легче. Самое важное событие того времени – пошла в первый класс.
– Нас учили девушки, которые до войны окончили школу, – рассказывает Мария Федоровна. – Я окончила 6 классов. Мама была хорошей портнихой, и у нее я научилась шить. Когда в Буйновичах открыли цех по пошиву рукавиц, гимнастерок и одеял, меня взяли туда на работу. Там вскоре встретила своего будущего мужа. После рождения сына-первенца семейная жизнь не заладилась, и я вернулась к родителям. Потом они кардинально повлияли на мою дальнейшую судьбу, отправив меня в Мозырь: на Пхове жили 8 родных сестер отца, которые помогли мне обосноваться и понять, что жизнь продолжается.
В Мозыре женщина во второй раз вышла замуж и родила еще двух сыновей. К сожалению, Валерия и Владимира уже нет в живых, а вот Анатолий порадовал бабушку тремя внуками. Внучка Татьяна, внуки Антон и Степан подарили правнуков. У Марии Федоровны уже пять правнуков, которыми прабабушка очень гордится.
– Безмерно люблю свою страну, благодарю Президента и Правительство за заботу о моем поколении, за то, что дают чувствовать себя счастливой. В назидание потомкам скажу, чтобы они помнили, не забывали ни на миг о том, что довелось пережить детям и взрослым в той кровавой войне, – говорит Мария Федоровна.
Наталья КОНОПЛИЧ Фото автора
