«Еще станции не было, а эта деревня уже стояла!». С гордостью говорили жители улиц Мартиновича и Царенко автору этих строк.
…В поисках вдохновения и новых сюжетов свернули за ДК «40 лет Октября», что на станции Мозырь, и словно попали в другой мир. Тихая деревенская улочка без асфальта, – не поверите, но в изнуряющий зной это бонус – полное отсутствие бумажек и пластика на земле, за все время нам встретилась только одна машина. Приветливые местные жители, называющие эту часть города Лапти (ударение на последний слог).
Признаемся, вспомнилось чапаевское «Кто такой? Почему не знаю?!», узнав, что в истории Мозыря была и такая деревня, в 1964 году переименованная в Майскую, но старое название больше в ходу. Что поделаешь, периферия порой выпадает из нашего поля зрения: расположенные на «большой земле» Новики, Бобры и Телепуны известны хорошо, но Лапти, говоря современным языком, остаются «нераскрученными». Кстати, не знаем легенд про бывшие городские деревни, а здесь нам рассказали, что если во всем Мозырском районе идет дождь стеной, то в Лаптях все равно не упадет ни капли. Потому что когда-то давно через деревню проходили старцы, попросили напиться, но им пожалели воды. Вот они деревню так и наказали.
За информацией об этом населенном пункте, располагавшимся примерно за детским домом, СШ № 2, ДК «40 лет Октября», ринулись во всезнающий интернет, но не нашли никаких конкретных сведений.
Впрочем, маленькая, но очень ценная информация все же отыскалась – документ «Деревни Мозырского повета по инвентарю 1789 г.». На польском, но вполне понятно: «Mozyr: futor (хутор – прим. авт.) Butawki, f. Matrunki, f. Bronki, f. Bobry, f. Cielepuny, f. Kozienkie… и – сердце учащенно забилось – f. Lapcie». Местные краеведы подсказали, что по сведениям второй половины XIX века хутор был приписан к приходу церкви святой Параскевы, что стояла на нынешней площади Примостовой. В 1922 году открылась начальная школа, в 1925 году хутор преобразован в деревню и вошел в состав Бобровского сельсовета. В 1930 году организован колхоз им. Калинина.
Впрочем, в местном архиве нас слегка вернули с небес на землю: «Если вы решили написать историю этой деревни, то у нас о ней нет никаких сведений». Впрочем, шанс есть всегда: в учреждении хранятся, говоря официально, похозяйственные книги этой деревни. Уже что-то: если фамилии Гарист и Змушко – это Калинковичи, Бичан и Сигай – Петриков, Бардашевич – Ельск, то что нам откроют простые канцелярские отчеты?
В августе 44-го…
Итак, листаем первую книгу под названием «Исполком Бобровского сельского Совета депутатов трудящихся деревни Бобры Мозырского района Полесской области БССР – Похозяйственная книга за 1944-1946 годы, деревня Лапти».
Сельчане работали в колхозе имени Калинина, на железной дороге и служили в РККА. Выращивали ячмень, просо, гречиху, рожь, пшеницу, овес, овощи, кукурузы еще не было. Только в 6 дворах не было коров, а Матвей Бобр держал две. Корова была даже у одинокой 54-летней Стеклы Микулич.
В деревне примерно 70 хозяйств: 17 семей по фамилии Шумак, 11 – Бобр, 10 – Мурашко, 5 – Харсеко, 5 – Дубина, 4 – Артюшенко, 3 – Кара.
Не в каждой переполненной школе встретишь такое разнообразие имен, как в этой небольшой деревне: Северын, Рыгор, Устина и Устинья, Левон, Кирей, Мина, Михась, Стекла и Текла, Евдакит, Макар, Кирило, Майсей, Логвин, Кузьма, Адарья, Амельян, Параска, Фальмон, Хартон, Федора, Юрко, Матрона, Марфа, Евга, Венедикт, Евфим и Евфима, Агапа, Яков, Мариля, Клим, Давид, Ларион… – это помимо традиционных и общепринятых. Если считать, что имя определяет характер человека, то двух похожих людей в Лаптях найти было невозможно. Отдельно умилили неслыханные для сегодняшнего серьезного зарегламентированного мира вольности орфографического режима при оформлении людей: Сирожа, Маня, Маруся, Анюта, Дуня… Через года чувствуется душевная атмосфера этой местности.
Были еще живы Стекла Кара, 1850 г. р., и Устына Позняк, 1858 г. р. Даже интересно: их приглашали в местную школу рассказывать детям об «ужасах царизма»? Женщины ведь не просто при царе-батюшке жили, но и крепостное право застали!
Отсюда через три дня после освобождения Мозыря ушел на фронт Федор Бибик, 1910 г. р., – отважный сапер, полный кавалер ордена Славы. Умер от ран 2 мая 1945 года. Дома остались жена Анна Матвеевна, 1920 г.р., и дочь Мария, 1942 г. р.
Не вернулись с войны сельчане Яков Лазарчук, 1905 г. р., Кирило Машков, 1903 г. р., Давид Артюшенко, 1926 г. р., Степан Артюшенко, 1923 г. р., Степан Шумак, 1923 г. р., Николай Бобр, 1926 г. р., Клим Шумак, 1900 г. р., Мина Мурашко, 1910 г. р… Вечная память героям…
Один сельчанин был осужден: исходя из его возраста, 1927 г. р., рискнем предположить, что вряд ли речь об ужасах «сталинского режима» или сотрудничестве с оккупантами. Какая-нибудь мелкая уголовка по малолетке.
В семье Николая и Маруси Артюшенко в 1944 году родился сын Федя, а в 1946 году – дочь Валентина. Жизнь продолжалась!
20 лет спустя
Листаем «Похозяйственная книга за 1964-1966 годы, деревня Майская (Лапти)».
Итак, теперь это колхоз «Родина» – современный КСУП «Козенки-Агро». Масса новых фамилий, но коренные жители по-прежнему «держат» деревню: 20 дворов – Шумак, 17 – Бобр, по 11 – Мурашко и Харсеко, 9 – Артюшенко, 5 – Кара, 4 – Дубина. Появились новые места работы, кроме колхоза «Родина» и железной дороги: колхоз имени Ленина, ДОК, ГЭС, автобаза, буровая, дом быта, «Стройдетали», речной порт, горпищеторг, воинская часть, магазин, кабельный завод. И профессии – шофер, почтальон. Кстати, очень много женщин-домохозяек всех возрастов. Конечно же, служба уже в советской армии.
Обращает внимание, что в графе «образование» многие жители деревни имеют формулировки «пишет и читает», «начальное». Особенно, если учесть, что многие из них родились в 30-е годы, когда «жить стало лучше, жить стало веселее», да и родители автора, родившиеся в этот же период, оба получили высшее образование.
Позволим высказать свои соображения на сей счет. Сегодня мы пытаемся решить демографическую проблему в основном за счет финансовых вливаний: увеличиваем пособия, предоставляем разнообразные льготы и множество других мер. Но корни лежат намного глубже: еще в 20-х годах прошлого века Беларусь была аграрной страной, а потом стремительно становилась индустриальной, и население перемещалось из деревень в города. И если в деревне ребенок – это помощник, и дилемма «Можем/не можем себе позволить родить…» просто не существует в природе, то в городе ребенок – это уже обуза… Вот и в Лаптях детям взрослеть приходилось рано: грамоте научился, считать умеет – ну и достаточно, пора делом заниматься, родителям по хозяйству помогать. Отсюда и такое грустное явление, что у нескольких семей деревни Майская в 1964-66 годах дети учатся уже в школах-интернатах (Гомель, Наровля, Петриков…)
Кстати, законодательно в БССР начальное образование стало обязательным только в 1958 году. Впрочем, родители уже хорошо понимали, что детям нужно образование, если не хотят всю жизнь заниматься ручным трудом. Среди мест учебы – институты и техникумы Киева, Ленинграда, Гомеля, Могилева.
Потому что даже среднее образование уже дает что-то посолидней. Как примеры: Павел Дубина, 1936 г. р., – завхоз СШ № 2, Таисия Сакович, 1930 г. р., – заведующая Лаптевским медпунктом, Бэлла Майзус, 1914 г. р., – учительница в СШ № 2 с 1933 года, ее муж Николай Циунчик, 1914 г. р., – зам. директора АТП с 1959 года. Со средним специальным Тамара Загорская, 1934 г. р., – заведующая Лаптевским клубом, Мария Толочин, 1928 г. р., – воспитатель детского сада ДОКа.
Впрочем, при наличии способностей можно было и с начальным образованием, как Никита Харсеко, 1918 г.р., стать заведующим магазином на станции Мозырь. Его жена Мария,
1923 г. р., окончив семилетку, стала завмагом тоже на станции, а дочь Любовь, 1947 г. р., получив среднее образование, – продавец в универмаге «Белый лебедь».
А еще появилась своя интеллигенция: с высшим образованием Клавдия Яремчук, 1921 г. р., – главный врач амбулатории станции Мозырь, Ульяна Заяц, 1933 г. р., – агроном колхоза им. Ленина, затем работала в колхозе «Родина» и совхозе «Каменка».
Еще оставались дома 1918 года постройки, но с 50-х годов развернулось довольно бурное строительство новых жилищ – люди укоренялись здесь основательно.
Сегодня
Первое впечатление от улицы Мартиновича: «Та самая деревня, куда хорошо бы ребенка на отдых привезти!».
Параллельная улица Царенко посолидней и даже с асфальтом. Правда, сложилось впечатление, что чем такой асфальт, лучше никакого. И машины в этот день нам попадались почему-то только советские. Местное кладбище, коммунальники про него не забывают, а могилы – это уже забота родных.
«Козенки-Агро» ведут реконструкцию сараев, доставшихся от колхоза «Родина», а местный житель, пасший трех своих коров, любезно проводил до того места, где несколько лет назад некие энтузиасты установили в определенном порядке камни – говорят, там какие-то разломы то ли в земной коре, то ли в биополе. Короче, мы не сильны в эзотерике.
…А еще есть тропинка, которая ведет в лесок, а там такие дубы-красавцы! Словом, есть повод вернуться.
Дмитрий КУЛИК.
Фото автора.
