В 1994 году в тогда еще ГПТУ № 68 строителей появились группы для обучения детей с особенностями психофизического развития (ОПФР). В прошлом году произошло объединение строительных лицеев. Мы решили рассказать о работе отделения ОПФР в новых условиях. Но нам сообщили, что это последний год его деятельности…
ИСТОРИЯ ВОПРОСА
Людмила Аркадьевна ЩЕПАНОВСКАЯ, заведующая отделением для лиц с ОПФР УО «Мозырский государственный профессиональный лицей строителей», рассказывает об особенностях работы отделения:
– Только в 2017 году возникли проблемы с набором учащихся, а все эти годы учащиеся набирались по списочному составу. В интернатах и вспомогательных школах с детьми проводится профориентационная работа, составляются списки по выбранным профессиям. Естественно, с учетом географии: к нам приходят дети из близлежащих районов.
Дети с ОПФР имеют умственные отклонения и в школах обучаются по специальным программам. Они не получают аттестат о базовом образовании, у них отдельные документы о специальном образовании.
В общежитии они живут вместе с остальными ребятами, и у них нормальные взаимоотношения. Раньше была идея выделить им отдельный этаж, но в целях адаптации мы пришли к выводу, что рядом с обычными детьми им будет лучше и проще, поэтому мы никогда их не отделяли. Участвуют наравне со всеми во всех наших профессиональных конкурсах, в художественной самодеятельности. Они ничем не отличаются от остальных ребят, просто у них общеобразовательные знания на более низком уровне, есть затруднения больше в обучении наукам, чем профессии. Многие ребята исключительно воспитаны, из хороших непьющих семей, просто так распорядилась природа… Знаете, иногда невозможно сказать, в чем между нашими учащимися разница: есть нормальные дети из нормальных семей, которые по образованию и воспитанию намного хуже.
Учатся они в отдельных группах, получая только профессиональный компонент, общеобразовательный – математика, языки и проч. – компонент у них отсутствует. Есть профессиональная лексика, белорусский язык и спецпредметы, необходимые для освоения профессии.
Предприятия раньше брали таких выпускников без проблем, а если хорошо себя зарекомендовал на производственной практике, то вообще с удовольствием, но сегодня и здоровому специалисту порой сложно найти работу в строительной сфере. Сложности с трудоустройством бывают разные: в его родном районе нет работы, а где она есть – сложности с жильем, потому что общежития предоставляются в первую очередь сиротам.
Профессиональные навыки ребята осваивают по определенному перечню профессий, на которые имеются разрешения. На сварщиков, например, их не учат, но штукатуры, облицовщики, маляры, плотники выходят обученные и старательные.
Сложно сказать, почему вдруг возникли проблемы с набором. Есть такое мнение, что стали больше снимать еще в школах эти диагнозы, нередко по настоянию родителей. Но всегда ли объективно и на пользу, сказать сложно.
Возможный выход – интегрированные классы, когда такие дети не выделяются в отдельные группы, а учатся наравне со всеми в небольших количествах, в Минске и Минской области по такому пути пошли уже давно. Программа немного изменяется: когда товарищи по учебе с базовым образованием идут на уроки по общеобразовательным предметам, эти ребята идут на уроки по спецтехнологиям, им для освоения профессии дается больше часов.
Детей этих надо социализировать, помогать найти свое место в жизни, чтобы не пропали в житейских сложностях и не висели на шее у своих родных и государства больше необходимого…
В этом году уже звонили из интернатов и спецшкол, но мы всем пока отказали.
ВЗГЛЯД ИЗНУТРИ
Преподаватель спецдисциплин отделочников высшей категории, куратор групп ОПФР Елена Андреевна ТАРАСОВЕЦ выражает обеспокоенность:
– Беспокоит вопрос: куда денутся эти дети? Где получат профессию, которая должна помочь обеспечивать себя? Ведь проблема никуда не исчезнет, их все равно надо будет где-то учить, и это должно быть удобное со многих точек зрения место. Другой аспект: за эти годы накоплен большой опыт работы с такими детьми. Сейчас он окажется не востребован, а на новом месте придется начинать все сначала, а это всегда нелегко.
Дети очень разные: есть такие, кто, на мой взгляд, не заслуживает такой диагноз, и они кажутся более нормальными по сравнению со своими здоровыми сверстниками. Не все умеют читать, есть те, кто может только переписывать, но такие есть и среди тех, кто получает документ о среднем образовании, просто им сняли диагнозы. Но есть и с низким уровнем воспитанности: требуют повышенного контроля со стороны взрослых, потому что в своих прежних учебных заведениях они были предоставлены сами себе.
В основном эти дети привитые к труду, умеют себя обслуживать и соблюдать нормы гигиены. Но приходят и те, кто не умеет за собой ухаживать, требуя постоянного контроля. Не могут адаптироваться, выйдя за стены нашего лицея: они привыкли, что их покормили, одели, уложили спать и т.д. И совершенно не умеют обращаться с деньгами… У многих сложные взаимоотношения с родителями, есть лишенные родительских прав, из приемных семей… Дети часто лишены нормального общения, им просто не с кем поговорить. Поэтому получение профессиональных навыков необходимо, чтобы не пропасть в жизни, встроиться в этот неласковый мир.
Стиль работы прост: к каждому нужен индивидуальный подход. В первые годы было тяжело. Тяжело морально: трудно свыкнуться с мыслью (тогда я еще была молодой девушкой), что есть родители, у которых дети сами по себе, им безразлична их судьба.
Когда эти ребята идут на практику, нам за них не страшно, многих с удовольствием берут на работу. Они здоровые, просто им не даются науки, скажем так. Многие после окончания училища, поработав и заведя семью, стараются снять диагноз, закончить вечернюю школу, получить аттестат о среднем образовании – и этого добивались. Знаю немало воспитанников, которые восстановились в обществе в полном объеме.
Для меня нет разницы, с какими детьми работать. Они для меня все равны и все одинаковы.
С ДРУГОЙ СТОРОНЫ…
Свой комментарий по возникшей проблеме озвучила директор центра коррекционно-развивающего обучения и реабилитации Наталья Сергеевна КРАВЕЦ:
– Предположения, что родители «снимают диагнозы», не обоснованы. Основная часть диагнозов снимается при переходе в старшее звено, в 5 классе. Эти дети, начав учиться, имеют трудности в учебе, за время начального обучения их стараются адаптировать к школе. Остаются только диагнозы типа интеллектуальная отсталость, нарушение зрения, слуха, ДЦП – здесь есть известные нюансы, и таких детей немного.
Диагнозы снимают только врачи, настаивать и требовать, просить и умолять тут бесполезно. Обычно наши дети стоят на учете у невролога или психиатра, с соматическими заболеваниями – у педиатра. И снять можно только по медицинским показаниям.
Что касается наблюдения, что «дети с ОПФР иной раз выглядят лучше здоровых сверстников», то в ряде центров бывали ситуации, когда диагноз ОПФР ставили педагогически запущенным детям. Как правило, это дети из проблемных семей с пьющими родителями. Мама и папа детьми не занимаются, у них нет нормального круга общения, поэтому речь не развита, но с точки зрения умственного развития это обычные дети. Но сейчас такого нет, и если ставится диагноз, то он должен быть обоснован. Сразу никто не даст заключение: идет период наблюдения, обследуются в Гомеле и Минске, изучение начинается с картины протекания родов и возможных осложнений.
Другая сложная проблема: не все специальности, которые предлагаются этим детям, сегодня пользуются спросом. Возможно, стоило бы найти новые направления: все-таки мир развивается, а у нас набор профессий остается без изменений. И коридор специальностей, куда эти дети могут войти по своим физиологическим параметрам для получения необходимого образования, очень узкий. Часто в округе нет подходящих учебных заведений: по здоровью не проходят, а далеко родители боятся отпускать, потому что такой ребенок требует внимания, наблюдения.
Сегодня получается, что ближайшее учреждение образования – аграрно-технический лицей в Калинковичах, где есть специальность «Производство продукции растениеводства; садово-парковое строительство», но это больше для девочек, поэтому не каждый мальчик на нее пойдет. А дальше уже лицеи Гомеля.
Другая перспектива – вспомогательная школа-интернат в Ель-ске. На сайте можно прочесть следующую информацию. «Ельская дапаможная школа-інтэрнат прапануе выпускнікам інтэгрыраваных класаў агульнаадукацыйных школ працягнуць навучанне ў 11-12 класах паглыбленай сацыяльнай і прафесійнай падрыхтоўкі па спецыяльнасцях (хлопчыкі: слесар па рамонту сельскагаспадарчых машын і абсталявання; дзяўчынкі: агароднік). Тэрмін навучання – 2 гады. Па заканчэнні навучання выдаецца пасведчанне па атрыманай спецыяльнасці з прысваеннем разраду. Для навучэнцаў прадастаўляецца бескаштоўнае харчаванне і пражыванне ў камфортных умовах».
Поэтому то, что мы закрываем отделение для детей с ОПФР, это наша общая вина. Здесь обучались дети не только мозыр-ские, но и из соседних районов, и оно идеально подходило мальчикам. В качестве выхода стоило бы рассмотреть вопрос о создании интегрированных групп, где дети с ОПФР учатся вместе со всеми, но в отдельных моментах по своей программе, так было бы легче этих ребят пристроить, чем открывать специально отдельные группы.
Так что для нас это тоже головная боль, потому что не в каждый город родители согласятся отправить своего ребенка.
ТЕМ ВРЕМЕНЕМ…
В Мозырском государственном профессиональном лицее строителей так прокомментировали ситуацию: «В прошлом году вместо двух групп по 12 и 12 набрали две некомплектные группы – 8 и 10, а для того, чтобы такие группы разрешили открыть, необходимо разрешение на областном уровне – весьма сложная процедура. Со своей стороны мы сделали все: подняли всю республику, чтобы найти учащихся, но никто не пошел навстречу, чтобы до-укомплектовать эти группы. Интегрированные группы открывать не планируется, сейчас решается вопрос об открытии таких групп в Калинковичах и Наровле».
Мы позвонили в Наровлянский государственный профессиональный лицей. Ответ: «Цифры набора на этот год согласованы, группы для детей с ОПФР не предусмотрены…»
Продолжение следует?
Дмитрий КУЛИК.
Фото Александра СОЛОДКОВА.
