После 26 апреля 1986 года эти слова стали девизом для тысяч советских людей, самоотверженно трудившихся в зоне чернобыльской катастрофы.
Сегодня в ОАО «Мозырьсоль» трудятся десять специалистов, принимавших активное участие в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС, шестеро работников в разное время покинули свои родные края, обретя в Мозыре новую родину. Накануне памятной печальной даты мы встретились с этими солевиками, чтобы еще раз вспомнить те трагические и героические события.
Водитель Николай Григорьевич Балобан:
«В 1986 году работал в городе Брагине водителем в автопарке. Именно наша организация уже с 6 мая начала вывозить людей из зоны возле Чернобыля, так называемой Комаринской. Воспоминания и сегодня тяжелые, словно пришла война: море горьких безутешных слез, люди не хотят уезжать, надо успокаивать и уговаривать… Все-таки белорусы – оседлый народ: прочно пускают корни, облагораживая трудом мир вокруг, а здесь надо было оставить всё, кроме документов и пары одежек… Но хочешь не хочешь, а ехать надо: мы привозили людей на специально развернутые пункты, где их распределяли уже по новым местам жительства. А когда вывезли людей, началась эвакуация животных из сельских хозяйств. Работали в районах, откуда уже были видны трубы Чернобыльской АЭС. В Комарине многие работали на ЧАЭС и про взрыв там узнали одними из первых от вернувшихся с работы. Но особого значения сразу не придали: дело житейское, бывают ведь и ДТП, иногда и трубы прорывает, и свет отключают… Так и здесь, как всем поначалу казалось, простое ЧП, которое быстро устранят, максимум за пару недель».
Оператор рассолодобывающих скважин Николай Георгиевич Троц:
«Я в то время работал в Заславле под Минском в строительно-монтажном управлении, которое занималось бурением скважин на воду, и в Минской области, и в Гомельской – словом, всюду, куда командировали. Когда случилась авария на ЧАЭС, несколько наших буровых бригад отправили в чернобыльскую зону, мы, например, работали в Наровлянском районе, в деревнях Чапаевка, Дуброва, ныне отселенных. Колодцы ведь стояли открытые, собирая радиацию, поэтому мы бурили новые скважины, чтобы обеспечить население водой. Жара была невыносимая, и по мере приближения к месту работ можно было понять, что случилась какая-то катастрофа: у всех в нашей колонне вдруг разом стало сильно жечь горло. С нами был врач, он объяснил, что это воздействие радиоактивного йода-131, успокоил, что через пару дней пройдет. Так и случилось. Рядом с нами размещалось эстонское подразделение – люди приехали на помощь со всего Союза. Местная девушка от чистого сердца принесла ведро парного молока, чтобы нас угостить. Не поленился, сходил к эстонцам, у них были приборы. На ломаном русском объяснили, что даже проверять не будут – можно смело выливать… Нам ведь подробности аварии никто не сообщал, что придется иметь дело с радиацией, мы даже 1 Мая на демонстрацию сходить успели. Но отказов не было: все наши бригады уехали укомплектованные».
Грузчик Александр Андреевич Куприенко:
«Я уже работал на сользаводе, 28 мая принесли повестку, в Калинковичах нас собрали, переодели, взяли машины, оборудование, технику и отправились в командировку, в которой был до 18 августа в Киевской области. Сначала это было село Хочева, затем Оранное – в пределах 30-километровой зоны от Чернобыля. Меня назначили оператором котельной: надо было обеспечивать пар, чтобы обрабатывать одежду. Обещали сменить через 25 дней, но в итоге задержались на три месяца. Дозиметристы проверяли постоянно обстановку, но у меня в кочегарке было чище, чем на улице».
Грузчик Юрий Николаевич Позняк:
«Пришел из армии, где служил пограничником. Не успел отгулять положенные три месяца и встать на воинский учет, тем более что я был на сборах перед соревнованиями, а меня, как якобы нарушителя закона, в наказание отправили в Чернобыль. Позже отец написал в Министерство обороны, и кого могли наказали. Собрали в воинской части в Калинковичах и ночью повезли в неизвестном для нас направлении – как раз 28 мая в День пограничника. В какой-то момент почувствовали, что переезжаем понтонный мост. Стояла жара: на том берегу разделись, стали играть в футбол, волейбол – нас же никто толком не знакомил с обстановкой. На месте уже развернули банно-прачечный комбинат, я работал поваром. Кто не служил в армии, очень быстро отсеялись по здоровью».
Водитель автобуса Алексей Дмитриевич Мелех:
«В те годы работал на заводе ЖБИ в г. Калинковичи. 22 июля нас, ребят из Мозыря, Калинковичей, Петрикова, Светлогорска, собрали, посадили в машины и привезли в село Оранное. Надо было сменить своего напарника по заводу: он там работал уже с 30 апреля. Потом переместили еще ближе к АЭС. Работа была знакомая, она у водителей всюду одинаковая – снабжение. Мы, 18 шоферов, возили продукты, стройматериалы – всё необходимое. Жили в полевых условиях, но питание было отменное».
Сварщик Виктор Владимирович Панасевич:
«В те годы я работал в Брагинском районе в «Агропромтехнике». С мая 1986 года наша бригада сварщиков и слесарей ездила по району, обеспечивая, говоря официально, жизнедеятельность населения. Из колодцев воду пить уже было нельзя, поэтому прокладывали трубопроводы. Переселяли людей, перевозили скот, поэтому на новом месте надо было создать необходимые инженерные сети, провести реконструкцию сараев для скота. Работали с 6 утра и пока не стемнеет. Настроение было рабочее. Все мы молодые и о плохом не думали. Врачи нас проверяли каждую неделю».
…Вспоминая те события, порой с улыбкой и юмором, порой с влажнеющими глазами, наши собеседники огорчены только тем, что в результате законотворческих изысканий они из ликвидаторов аварии на ЧАЭС в один день превратились в пострадавших. Словно были не участниками, своим трудом помогая остановить беду, а какими-то случайными свидетелями, которым просто не повезло оказаться не в том месте не в то время. Впрочем, свои обиды эти парни не пестуют – воспитание и гордость не позволяют, да и некогда. Сегодня на сользаводе у них есть важная и ответственная работа.
Мы попросили наших героев оценить их участие в ликвидации последствий чернобыльской катастрофы уже с позиции сегодняшнего времени. Стали известны многие, порой неприглядные, факты о той трагедии, изменились принципы и подходы, когда от людей, которым сегодня столько лет, сколько им было в горячую весну 1986 года, в порядке вещей услышать «А что я за это буду иметь?!». И честно ответить: отправились бы они тогда в чернобыльскую зону, зная о возможных тяжелых последствиях для своего здоровья и жизни?
Ответ был единодушный, искренний, без раздумий: «Родина была в опасности, надо было спасать, и кто, если не мы?! Если бы не остановили, то мог бы произойти и второй взрыв, и тогда пол-Европы исчезло бы. Мы были, да и остались сегодня, советскими людьми. Для которых есть такое слово – надо!» Значит, надо ехать и выполнять порученную работу, не прячась за спинами товарищей».
Дмитрий КУЛИК.
Фото автора.
